Самоуверенная брюнетка размашистой походкой направляется в полицейский участок. Каждое утро она пьёт свой кофе, кладёт ноги на стол и пролистывает ленту новостей, закатывая глаза всякий раз, когда находит что-то из ряда вон выходящее. Она новенькая в этом городе, и, подделав документы, с лёгкостью стала помощником шерифа. Старательно жуёт мятную жевательную резинку, чтобы скрыть запах вчерашней бутылки виски; отказывать себе в приятном — не часть её кодекса жизни. Мир изменился, и она закрутилась в этом новом чертовом колесе, без права вылететь обратно в нормальную жизнь. Увидев спящее тело в неестественной позе, укутанное в одеяло и пахнущее алкоголем, хочется спросить: какова цель твоей жизни, Тереза? Она существует, она проста: месть. Девушка стала вампиром около десяти лет назад, не сразу осознав, что алкогольный сон стал колючей реальностью. Тесс веселилась, не задумывалась о завтрашнем дне и прожигала свою жизнь, даже не подозревая, что её беззаботности и наплевательскому отношению придёт конец. Она не помнит, где Клаус Майклсон нашёл её, но знает, что одержима им. Во всех смыслах этого слова. Бесконтрольное подчинение, безропотное исполнение его воли; она готова была умереть ради него, ему стоило бы только попросить. Ти была хрупкой игрушкой с отсутствием каких-либо чувств, что надёжно были заперты внутри. После обращения они вырвались на свободу, завладев улыбчивой Мартин, внушение растаяло, как утренний туман, уступив место гневу и желанию заставить его платить по счетам. Её брови всегда нахмурены, а едкий сарказм ранит неприятной занозой. Доступ к базе данных должен помочь найти ублюдка, если только слухи не откроют ей информацию прежде.

Что вы видите перед собой? Ухоженный, элегантный, совершенный. Этот мужчина никого никогда не оставлял равнодушным, цепляясь за душу, оседая в ней навечно. Вечность. Она разделила чужое отношение к нему на противоположные фрагменты: его можно любить, можно ненавидеть, можно вожделеть, но вот относиться нейтрально не получается никак. Он поражает собеседника с первой минуты общения - о нем уже тогда зарождается определенное мнение, которое получается таким разным. Вампир не любит рассказывать о себе - он лучше послушает вас, намотает на ус определенные моменты, а когда накопится нужное количество информации, он будет знать о вас все. Легко догадаться, кто стал «родителем» этого совершенства. Элайджа Майклсон дал вечную жизнь прекрасному. В бесконечной рутине будних дней Тео подобен искусной статуе, работе умелого ремесленника. Его лицо практически всегда не выражает явных эмоций, отчего становится таким же нейтральным, как у бездушной скульптуры.
В каждом его движении, в каждом жесте и мимолетной улыбке чувствуется свой неповторимый стиль. Кажется, он до последнего момента будет гордо поднимать подбородок, легонько усмехаясь. И только тогда, когда вы лично подхватите у земли его бездыханное тело, поймете, что по-настоящему с ним творится.
Пижонское пальто, небрежно уложенные волосы, гладко-выбритое лицо, сигарета в зубах – неброскими штрихами он невольно оставляет за собой тонкий аромат праздного и высокомерного. Стрикс дал ему то, чего юноша всегда желал — власть и гордость за статус в нём, путь рука об руку с руководителем. Быть вторым игроком наскучит за четыреста лет, удобный момент приближается, он чувствует это в воздухе, накалённым над обществом. Анна-Мария вновь затащит его на шёлковые простыни, но даже она не отговорит его от идеи стать лидером.

«Их метод сродни алхимии, объединяет в себе науку и магию, материю физическую и метафизическую. Для Пандемония нет границ условностей и морали. Заманивая в свои сети сбившихся, они отбирают перспективных, оставляют лучших из лучших, что сумели выдержать и, преодолев все испытания и эксперименты, не только выжить, но и продемонстрировать отличную от иных уникальность.»
■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■
TO & TVD: shadow preachers
Theo James ■ Astrid Berges-Friesbey ■ Evan Peters ■ Taissa Farmiga ■ Katharine Isabelle

AMERLYNN LABONAIRE
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
эмерлинн лабонэр

§ ИСТОРИЯ
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
There is no ideal world for you to wait around for. The world is always just what it is now, and it's up to you how you respond to it.
Она девушка-загадка, которую никто не может разгадать или подобрать ключик к заброшенному_запертому сердцу. Даже для самих близких блондинка остаётся закрытой книгой, сама того не понимая. Всю жизнь она старается найти цель, которая поможет ей обрести себя, но с каждым годом только теряет себя всё больше. Её душа всё глубже утопала в болоте равнодушия, пока … беспрестанно бродила по лесу, цепляясь мыслями за тонкие веточки и корни, удерживающие на поверхности. Она родилась в клане полумесяца, считавшегося королевским родом. Несколько лет пробегав на четырёх лапах, благодаря Марселю, она стала ещё более мрачной, потратив своё внутреннее солнышко, бушевавшее несколько лет назад и дарящее улыбку самым чёрствым сердцам. Что же случилось, девочка? Проклятье ли её сломило, воруя подростковые годы, судьба, так неподходящая под твой внутренний характер? Или любовь? Так отчаянно стараясь добиться Джексона, она не смогла перенести появление новой принцессы в своей стае. Детская любовь перечеркнула всё нормы приличия и её внутренние добродетели. Волей случая Эмерлинн познакомилась с Клаусом, который обещал помочь ей, взамен за лояльность к нему и его дочери. Она сомневается становиться ли гибридом и постепенно сближается с Хейли, каждый раз бегая глазками в её присутствии в недоумении простить ли соперницу внутри себя. Сумеет ли Клаус удержать её на своей стороне?

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
AMADEA 'AMADI' RHODES
амадеа 'амади' роудс

§ ИСТОРИЯ
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
Just as a flower does not choose its color, we are not responsible for what we have come to be.
[float=left]■ astrid berges-friesbey
■ гибрид ведьмы и вампира
■ поглощение жизненной энергии
■ ≈157
■ Пандемоний; Маркус [/float]Откуда ты такая эфемерная, Амади? Точно из воздуха и филигранной ковки чугунного сплава, что держит стальным стержнем твою спину всегда прямой. А эти глаза невинные, кружевом ресниц объятые, испытывающие душу, вытягивающие прочь ее чернь, заставляя стыдиться собственных прегрешений. Откуда в тебе это, Амади? Отверженная, отринутая родной кровью_ковеном. Постыдно брошенная в холодном вакууме неприятия и непонимания. Что за выродок с этим неземным лицом? За что это наказание и бельмо на столь высокочтимой родословной? Как может у столь уважаемой семьи, славящейся исключительной одаренностью в магии, родиться эта насмешка над природой ведьмы? Фарфоровая кукла без наполнения - в ней магии ноль. Годы бегут прочь, а вместе с ними тает надежда на то, что когда-нибудь она пробудится внутри, избавив от этого неуютного чувства главной героини шоу цирка уродов. Девочка растет, темно-каштановые кудри вьются, рассыпаясь по плечам. Тонкая и невесомая, она замечательно играет на фортепиано и поражает способностью к языкам, а манеры ее изысканны и отточены. Но ей не снискать благосклонности взгляда, сколь бы рьяно она не рвалась прочь из кожи совершить сальто в прыжке над головой. Юная Роудс может хоть трижды превзойти своих братьев и сестру по части занятий и умению преподносить себя на светских раутах, но отсутствие ярого доказательства исконности ее сути навсегда селит холод в сердцах родных, слишком озабоченных давление общественности извне. Возможно, оборотная суть ее особенного дара никогда бы и не показала себя, не выпади подходящий случай. Один из старших братьев ввязался в авантюры и игры с магией, что никак не подходили уровню его мастерства. Сила готова была поглотить его, и вполне могла бы довести до могилы, если бы рядом не оказалось Амади, делившей свой одиночество с лесной чашей в те часы. Она поспешила на крик и захваченная лишь одной мыслью - спасти, пыталась вырвать его из водоворота заклинания, вернуть обладание и контроль. Первые секунды ничего не происходило, а после…магия брата и круга будоражащей лавой потекла по ее венам, опиумом оплетая душу и вызывая внутри трепетный восторг. Роудс и сама не понимала, какого черта происходит, а передышки на обдумывание не было. Вспышка силы откинула их обоих, последствием прерванного ритуала. Родственники нашли их позже отброшенными без сознания кто куда. На следующее утро последовал допрос с пристрастием и внутрисемейные разборки. Тогда-то и всплыла ее маленькая особенность, в которую поначалу никто не хотел верить, ибо прежде о подобном не слышали. Но вот она магия, взявшаяся невесть откуда и позволяющая ей творить чудеса. А вот ее просят сделать то же, что и вчера, и отец на собственной шкуре ощущает, как из него прочь тянут данную от рождения силу. Одергивает руку и хмурится в ответ на смущенное_растерянное лицо дочери, что секундой ранее сияло восторгом. Амади ждала от них восхищенных возгласов и долгожданной теплоты, что прорвалась бы сквозь привычную холодно-напряженную атмосферу. Ошибалась. Стало лишь хуже. Теперь ее еще и боялись, с невысказанным презрением воспринимая как паразита. Родители строго настрого запретили ей кому-либо рассказывать об этом открытии, равно как и о произошедшем. Остальные члены семьи получили тот же указ. Единственной, кто увидел в Амади нечто замечательное, стала младшая сестренка. Пятилетняя кроха с тех пор называла ее "волшебной Мади", прося показать, как она это делает. Жаль, что никто более не разделил энтузиазма малютки. Уходя прочь под покровом ночи месяцами позже, только ей она оставит небольшой подарок, как напоминание о себе, - зачарованную вещицу. Девушка покидала родной дом, не имея ни плана, ни представлений даже о том, что ее ждет и что с ней будет. Вперед двигала мысль, что здесь она лишь обуза и наказание, всегда в тягость и поперек горла. Теперь же им не придется утруждать себя тем, чтобы скрывать проступившую на поверхности суть. Улыбаться, все также продолжая повторять, точно заведенные, что уж, разумеется, их дочь еще себя покажет и дар в ней пробудится, стоит лишь подождать. Чашу весов перетягивала и твердая уверенность в том, что искать ее никто не кинется, обратно возвращать не станет, сколь бы едко-горестным не было это осознание. Хотя, впрочем, в этом она ошибалась. Спустя полгода ее разыскал старший брат, Сирше. Тот самый, что когда-то послужил условным и случайным триггером к ее особенности. Растрепанный, испуганный, усталый. Перекошенное лицо, красок лишенное, игрой света и тени лишь отмеченное, скользя по острым скулам и впадинам под глазами. Его глаза откровенностью помешательства вселяли внутрь холод, резонансом к апатично-спокойным словам. Он просил о помощи. Долго подходя к сути, блуждая экивоками. Извинялся непонятно за что, бормотал неразборчивую ахинею под нос, тихо и смято, чтобы тут же громогласно вернуться к порывистым восклицаниям. Точно мантру, повторял, что не хотел. Был уверен, что справится, что это ему под силу, он ведь будущий глава ковена, разве могло быть иначе? Кто способен поверить в иной расклад? В то, хотя бы, что итогом он пал жертвой собственной алчности. Опять. Спустя столь малое время, но уже с куда большей расплатой. Сирше умолял забрать ее прочь. Ядовитую, губящую его, черную в самой своей сути экспрессию. Рваным движением засучил рукав, демонстрируя перебегавшие отравляющей тьмой вены. Убеждал, что для нее эта магия не будет представлять опасности. Ведь она не черпала из первоисточника. Ведь она, в конце концов, дефектная, и не поддается законам баланса, не так ли? Амади, сколь бы сильным и абсолютно иррациональным это не было, желала быть способной ему помочь, но здравый рассудок крепко стоял на своем, удерживая от сомнительной авантюры, врубив на всю инстинкты самосохранения. Она отказалась. Просила прощения, вполне искренне, сожалела, на пике эмоций плакала вместе с ним, но гнала прочь, умоляя не взваливать на нее эту ношу, не делать из нее жертвенного ангца. Тогда в ярости он вцепился в нее, надеясь вызвать это рефлекторно, как было когда-то, не учитывая, что за это время, она вполне могла полнее изучить свою способность и приручить оную. Пальцы больно впивались в кожу хрупких плеч, он тряс ее, объятый безнадежностью отчаяния. Блеск озарение мелькнул в его глазах: Сиршу заставил ее корчиться от боли, магией подчиняя, не оставляя выбора, ребром ставя вопрос. Не в силах больше терпеть, Амади схватила его руку, к чертям сметая все возведенные внутри щиты. Экпрессия девятым валом топила ее, прочь выбивая дух. Поглощение стало неуправляемым. Разом было взято слишком. Последствия слыли не исправимыми. Истощенный обернувшимся против него даром, брат не пережил столь желанного освобождения. А она винила во всем себя, с трудом справляясь с тянущими вниз чувствами и муками совести. Она ведь не убийца. Она ведь ничего этого не хотела. Разум вопил, что ее вынудили, но утрата все равно ощущалась слишком остро, несмотря ни на что, и затмевала любые его доводы. Роудс сбежала из того места, в котором едва успела обжиться, без оглядки. Разбитая и лишенная опоры, спутанная еще сильнее, чем когда-либо. Брат оказался прав, экпрессия не приносила ей такого вреда, пусть и томила душу. Однако управлять ей было невозможно, и она отчаянно спешила избавиться от нее целиком, до последней мельчайшей крупицы энергии. Без малейших колебаний, она согласилась отдать ее, когда неожиданно на пути встретился охочий до того человек. Ее не волновало кто он, вообще ничего не трогало, вызывая опаски или предостережений. Так просто она согласилась пойти с ним. Стать частью ритуала, что заключил бы тот остаток магии, что в ней все еще был, в специальный амулет. Позже уже выяснилось, что все это совершенно не случайно. Что они могут помочь. Ей ведь все равно терять нечего, кроме жизни своей, пропитанной страхом, от которого она так устала. Они были чертовски убедительны. К тому моменту Амади совершенно ничего общего не желала иметь с магией, а потому настаивала на том, чтобы ее обратили в вампира. Поначалу,  Пандемоний был против, так как сфера их интересов лежала в обратном. После же решение было пересмотрено, раскрыты новые перспективы. Была обращена Маркусом, пусть тот даже и не присутствовал при этом, как и в большинстве подобных случаев. В клане все вампиры были напрямую связаны с ним: кровная связь была прекраснейшим средством контроля, которого Аранго никак не мог упустить. Испытания Роудс были вдвойне тяжелы оттого, что выпадали на стадию ее обращения, что нарочно была продлена. В какой-то момент ситуация стала критической, а риск потери ее слишком явным, равно как и нежелательность оной. Чтобы вытащить ее с опасной границы между, позвали Аранго, что, воспользовавшись преимуществом кровной связи, буквально заставил ее бороться и жить, а вместе с тем неосознанно и уж точно незапланированно, сделал последующий побочный эффект привязанности создания к создателю куда большим. Проявилось это не сразу, однако позже стало ясно, что Амади свойственная своего рода одержимость Маркусом. Гибрид желает быть нужной ему, равной, показать собственную уникальность, полезность и незаменимость. Под всем этим она любит его, и искренне уверена, что чувства ее никакого отношения к связи не имеют и не ею вызваны. Впрочем, сам этот факт отчаянно скрывает. Аранго же в свою очередь пока не подает виду, что прекрасно все понимает. Все это выливается среди прочего в немаловажный факт крайней ее неприязни к Кьяре, по понятным причинам. В глубине души она желает свергнуть ее или хотя бы просто разрушить веками скованные отношения между ней и Маркусом. Так или иначе, пока это все - лишь мечты, лелеемые глубоко под сердцем и там же вынашиваемые. Роудс подчиняется Восс в той же мере, что и Аранго или Мэддоксу, и не рискует ослушаться открыто. Но кто знает, быть может она готова шагнуть "за" и постепенно тайно обставлять этапы реализации своих устремлений.

# C A N O N
■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■
TO & TVD: shadow preachers
#1 judgement ■ #2 howling ■ #3 pandemonium ■ #o.1 need

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
ANNA-MARIA O'DONNEL
анна-мария о'доннел

§ ИСТОРИЯ
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
I should've killed you after our first tango.
[float=left]■ alexandra daddario
■ вампир
■ 23 || 116
■ Стрикс[/float]Анна-Мария, красота 20-х годов прошлого века. Чуть округлое лицо, обрамлённое завитыми волосами в элегантной причёске, притягивает взгляды, которые девушка так любит. Размеренность её движений завораживает своей плавностью и гипнотизирует без возможности оторвать взгляд. Она каждый вечер меняет маски, настроение и круг общения. Анне-Марии не нравится, когда ее забывают, тогда словно маленький ребёнок, она начинает капризничать, что выражается в чрезмерно взрослых делах: потрошение людей, разрыв сонных артерий: хищно облизнувшись она стирает кровавые следы с пухлых губ. Навязчивая идея постоянно быть в центре всеобщего внимания привела к желанию, чтобы ее постоянно осуждали и винили во всех смертных грехах. Иногда ей кажется, что она сходит с ума, медленно, но верно погружается в глубокую бездну, пути назад из которой просто не существует. Но жгучая брюнетка - борец, и она никогда не сдастся без боя. Стать частью Стрикса была идея Ру, он не хотел обрекать себя на вечность с ней, но стремление заполучить такой изысканный экземпляр маниакальной дамы победило. Сто лет — кровавая свадьба. Их пара вызывает восхищение, равноценно с недоумением: слишком волшебно эти двое смотрятся вместе, будто сошедшие со страниц художественной литературы. Иллюзорно появляясь, они оставляют размытые очертания в памяти прохожих, словно видение. И, как следует ожидать, за изображением счастливой любви таится истина со своими скелетами в шкафу. Теодор нуждается во власти и других женщинах, в то время, как Анна-Мария давно ведёт двойную игру.

■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■
TO & TVD: shadow preachers
#1 judgement ■ #2 howling ■ #3 pandemonium ■ #o.1 need

— kol mikaelson; awaits the half-witch huntress
bring on your homicidal bow,  jenna howard
▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂

▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂
≪ it's time to h u n t ≫

ZACHARY VERMIN
● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
захари вермин

Твоя история началась задолго до обретения этого тела. Где, и когда именно - известно только тебе, и ведьме обрекшей тебя на жизнь в теле маленького ребенка, что в один миг своей короткой жизни потерял всё: дом, родителей и желание, собственно, жить. Он был оболочкой, блеклой тенью себя самого. Слабым призраком ушедшего ребенка. Его тело жило, в то время как разум истошно пытался покончить с этим подобием существования. И все же он был представителем тех, кого ты так сильно ненавидел. Оборотень с еще не активированным геном: слишком юный, слишком подавленный. Уязвимый.

Ты был сильным, неприступным и гордым колдуном. Магия текла по твоим венам, наполняла их жизнью, являлась неотъемлемой частью тебя самого. Когда-то тебе удалось вступить в один из самых закрытых кланов во всем мире. Пандемоний, возглавляемый триумвиратом, свою миссию определяющий в превосхождении уже имеющихся рас и создании новых, более совершенных существ, посредством сплетения науки и магии. Воистину достойное место для такого талантливого мага как ты, но... в какой-то миг всё пошло под откос. Что конкретно случилось - загадка. Возможно ты сделал что-то не так, или же виной всему была коварная, бессердечная ведьма, посмевшая вырвать твою душу и переместить ее в тело сопливого оборотня, да еще и привязав ее к этому телу? Не важно, ведь что случилось, то случилось; к тому же никакого выбора тебе не оставили, заставив выкручиваться из ситуации любым доступным способом: подавить практически не сопротивляющегося ребенка и стать полноценным хозяином его тела. Паскудство, не так ли? Но всё оказалось еще сложнее: магия тебе больше была недоступна, в Пандемоний обратиться возможности не предоставлялось. Да и что ты мог сказать? "Привет, это я и плевать, что это тело мелкого сопляка?" Для такого, как ты, это был не вариант. Решение пришло совершенно внезапно: тебя все считали мертвым, ведь прежнее тело было сожжено дотла, а окружающие люди считали тебя ни кем иным, как Захари Колвиком, мелким, сопливым, подавленным оборотнем, что с недавних пор стал вести себя совершенно не так, как раньше. Да и не странно, ведь ребенок не так давно стал круглой сиротой! Ты принял его имя и жизнь, решив всё начать с нуля, ведь твоё собственное детство было лишено каких-либо радостных красок...

Ты стал частью моей семьи, сначала упирался, но в итоге сама не знаю почему, наверное из-за моей природной вредности принял меня как свою младшую сестру. Всегда был рядом, помогал и поддерживал в трудные минуты. Странно, но именно тебя моя вечно злая мачеха боялась, как черт ладана. Мы росли, познавали мир вместе, вернее, я познавала, а ты милостиво рассказывал мне о величии гор, красоте лесов и необъятности океанов, объясняя свои обширные знания любовью к книгам. Наверное именно ты был тем, кто привил мне любовь к путешествиям. Окружающие же воспринимали нас как самых настоящих близнецов: хоть внешне мы и не сильно похожи, зато внутренне очень даже. Два упертых, себялюбивых, взбалмошных чертенка, как говорил мой любимый отец. Кстати, его ты, насколько помню, уважал, а вот к его еще одному партнеру, который в итоге оказался ни кем иным, как нашим дальним родственником по отцовской линии - Эрвином, ты относился довольно сдержано. Однажды, у вас состоялся очень странный и серьезный разговор, на который меня не пустили. Более того, пресекли все попытки подслушать! Но, как ни странно, с этого момента вы двое нашли общий язык, что несомненно понравилось как мне, так и отцу. Мнение же Бояны (злобной моей мачехи) в доме имело не особо важное значение, потому она в лучших традициях собственной двуличности изображала счастливую замужнюю даму на приемах, становясь холодной змеей, стоило только отцу не на долго отлучиться.

Итак, время шло, мы росли, дурачились, просто жили, путешествовали то с отцом, то с Эрвином. Потом я стала чаще уезжать сама, в то время как ты решил посвятить себя изучению кулинарии, что еще в прошлой жизни интересовала тебя, но все никак не получалось найти времени на то, чтобы изучить данную науку так, как тебе хотелось. Всё было хорошо, ровно до тех самых пор, как в наш дом не ворвалась беда. Бояна, эта мерзкая скотина, посмела убить отца, обставив всё так, будто у него случился сердечный приступ. Помню, я только вернулась из очередного путешествия, как обнаружила отца, лежащего на полу нашего особняка. Не в силах оставаться в этом доме, я выбежала на улицу, в состоянии далеком от нормального, вследствие чего стала причиной ужасной аварии. Жить мне оставалось всего ничего: множество переломов, внутреннее кровотечение, и кома... я была на грани, скорее мертвой, чем живой, и все же меня удалось спасти. Своеобразно, но как говорится победителей не судят. Эрвин превратил меня в вампира, насильно влив в мою сопротивляющуюся тушку собственную кровь, едва успев всего за несколько секунд до моей смерти. А дальше всё было, как в тумане. Не особо понимая, кто я и что я, я вернулась домой, ведомая следом прежних эмоций. Ты не успел остановить меня, ведь новообращенный вампир невероятно быстр и силен. Знаешь, так бывает, когда ты видишь ту, что пилила тебя тупым ножом практически с ранних лет, а потом посмела убить самого дорогого тебе человека в алчной попытке добраться до его денег, после чего сразу прыгнувшую в объятия какого-то неизвестного мужика, в то время как тело ее законного мужа даже не было предано земле - так и хочется разорвать ее на мелкие куски, упиваясь местью и кровью бессердечной стервы. Я хотела мести, я жаждала крови и убийства, и я ее получила. Любовника мачехи я разорвала на мелкие части, оставив от него лишь ошметки. А вот до Бояны добраться я так и не успела. Эрвин. Он схватил меня и откинул, словно тряпичную куклу. Я рычала, вырывалась, орала матом и все время не отводила взгляда от шокированной мачехи, что, словно истукан, стояла посреди комнаты в окровавленных изорванных ошметках собственного белья. Именно ты был тем, кто вколол мне вербеновую настойку, что отец бережно хранил в собственном кабинете, прекрасно осведомленный о том, кем на самом деле являлся Эрвин. С тех пор наша жизнь кардинально изменилась: психоз и смерть мачехи, навеянные внушением Бедевира, похороны отца, обучение новым способностям, путешествия и признание в том, что ты на самом деле оборотень. Когда ты активировал свой ген, а главное как, мне до сих пор неизвестно. Ты не хотел рассказывать, я не настаивала. Эрвин помогал нам, как мог: обучил меня всему, что знал, помог тебе с контролем внутреннего волка и даже научил справляться с болью в моменты превращения, а потом...пропал. За три с половиной года мы объездили практически весь мир. Мы искали везде, где только могли додуматься, но каково бы ни было желание продолжить поиски, нам все же пришлось вернуться в Болгарию. Заместители, конечно, делали всё, что могли, о чем свидетельствовали вполне хорошие результаты фирмы, но долго в этом городе мы оставаться не могли. Везде были воспоминания, которые давили на нас невероятно сильно. В какой-то момент я просто не выдержала, и после долгого разговора мы-таки решили переехать в иной город и даже страну. Выбор наш пал на Новый Орлеан. Почему? Толком ответить не смогли бы наверное оба, но в тот момент нам казалось, что там нам будет легче и комфортнее жить. Потому, практически сразу после разговора, мы приступили к работе. Контракт с Эрвином, что подписывал еще отец истек, а продлевать было не с кем, потому наше партнерство в продаже фирмы более не являлось камнем преткновения. И вот, спустя полгода усиленной подготовки, в центре самого Нового Орлеана, вновь загораются лампы красивого, гармонично соединившего в себе классические и современные традиции, отельного комплекса, под названием "Алигьери".

Отредактировано piar-time (2016-12-26 21:24:06)

— pandemonium; awaits the devil's surgeon
bring on your bloody scalpel,  joy morrigan
▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂

 
▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂
≪i'm not the kind of s i c k that you can fix.
don't you worry about me, baby ≫

— beliar keso; awaits the hand of family reckoning
bring on your mental tricks,  chantal thaddee
▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂



▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂ ▂
≪ i will keep  q u i e t  — you won’t even know i’m here
you won’t suspect a thing, you won’t see me in the mirror ≫